Ромек В. Г. Уверенность в себе как социально-психологическая характеристика личности (1997). Полный текст.

Ромек В. Г. Уверенность в себе как социально-психологическая характеристика личности: автореф. дис … канд. психол. наук: 19.00.05 - Ростов н/Д., 1997. - 23 с.

Работа выполнена на кафедре социальной психологии и психологии лично­сти Ростовского государственного университета.

Научный руководитель: кандидат психологических наук, доцент Шкуратова И.П.

Научный консультант: доктор философии, профессор Абелле-Брэм  А.

Официальные оппоненты:

Акопов Гарник Владимирович, доктор психологических наук,  профессор, декан факультета психологии Самарского педагоги­ческого университета
Кожухарь Галина Сократовна, кандидат психологических наук,  и.о. доцента кафедры психологии Областного института повышения квалификации и переподготовки работников образования

Ведущая организация: Кубанский государственный университет

Защита диссертации состоится 7 февраля 1997 года в 13 часов на заседа­нии специализированного учёного совета К 063.52.15 по присуждению учёной степени кандидата психологических наук по специальности 19.00.05 "Социальная психология" при Ростовском-на-Дону государственном университете по адресу: 344711, г. Ростов-на-Дону, ул. М. Горького, 88

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ 

Актуальность темы. Экономические и социальные изменения, происходя­щие в последние годы в нашем обществе, затронули все сферы общественной жизни и поставили значительную часть населения перед необходимостью адап­тации к ним. Для многих изменение привычного образа жизни, стереотипов оце­нок и поведения оказалось слишком сложной задачей. Многие стороны жизни по­теряли свою привычную однозначность и все больше требуют активности, смело­сти, личной инициативы и уверенности в себе. Нам представляется, что научный психологический анализ и популяризация уверенного поведения и уверенности в себе будут позитивно встречены современным обществом и окажут большую ус­лугу людям, столкнувшимся с вышеупомянутыми трудностями.

В англо- и немецкоязычном пространстве проблема уверенности исследу­ется уже более 50-ти лет и не потеряла за это время своей актуальности. Уве­ренность стала темой психологических и медицинских диссертаций (д. Циммер, 1976; Э.-Ю. Боргарт, 1982; Е. Кесслер, 1982; Р. Миельке, 1983; У. Пфингстен, 1984) , научных публикаций, существуют десятки тестов для оценки уверенности (С. Ратус, 1973; Дж. и М. Галасси, 1974; М. Лорр и В Море, 1980; Р Ульрих, 1977 и др.), детальнейшим образом разработаны и описаны программы тренинга уве­ренности (Г. Аннекен и др., 1978, Р Ульрих, 1978, Ф Фельдхеге и Г. Краутан, 1979; Р. Хинш и У. Пфингстен, 1983 и др.). Однако, опубликованные в последнее время данные кросс-культурных исследований уверенности в себе свидетельст­вуют о том, что не существует средств измерения уверенности, которые бы с дос­таточной надёжностью диагностировали уверенность представителей разных культур или социальных групп. 

На сегодняшний день существует множество публикаций, в которых с со­вершенно разных позиций описывается и исследуется уверенность, но нет едино­го понимания сути феномена и определения, которое бы отражало эту суть. По­являются все новые и новые объяснительные и описательные модели (Р. Зиг­мунд, 1986; Р. Хинш и У. Пфингстен,1983, 1991; У. Петерманн, 1983; М. Дёпфнер, 1989 и др.), определения же уверенности можно перечислить по пальцам, и те из них, которые многократно цитируются (Р. Ульрих и Р. Ульрих де Минк, 1973, А. Лазарус, 1973), по сути определениями не являются: под них подпадают боль­шинство сфер и типов деятельности человека.

Богатство теоретического материала с одной стороны, и нерешенность проблемы определения и измерения уверенности в себе с другой, представляет­ся нам плодотворной почвой для научного исследования.

Научная проблема, которой посвящена диссертация, состоит в анализе феномена уверенности в себе в качестве социально-психологической характери­стики личности, формирующейся в определённой социокультурной среде.

Цель исследования состоит в определении центрального компонента уве­ренности в себе и разработке на этой основе способа диагностики уверенности, устойчивого к социокультурным влияниям и пригодного для межкультурных ис­следований.
Предметом исследования выступает социально-психологические парамет­ры феномена уверенности в себе, проявляющиеся в конкретных особенностях и комбинациях навыков поведения; способы изучения и диагностики этих пара­метров.

Гипотезы исследования.

Феномен уверенности в себе представляет собой сложное интегративное образование, центральным компонентом которого явля­ется позитивное генерализованное отношение индивида к собственным навыкам, умениям и способностям, проявляющееся в ситуациях общения, предполагающих личную вовлечённость индивида.

Конкретные проявления уверенности на пове­денческом уровне зависят or характеристик социального окружения и имеют вариативный характер.

- проанализировать модели уверенности, подходы к ее определению и сформулировать гипотетическое определение уверенности в себе в качестве со­циально-психологического феномена;

Теоретические задачи:

- проанализировать модели уверенности, подходы к ее определению и сформулировать гипотетическое определение уверенности в себе в качестве со­циально-психологического феномена;

- определить важнейшие связи уверенности в себе с другими психологическими ­феноменами, явлениями и категориями.

Эмпирические задачи:

- проверить применимость зарубежных методов диагностики уверенности в себе в условиях России;
- эмпирически выявить сферу валидности тестов уверенности в себе, сте­пень их надежности при использовании в иной социокультурной среде.

Методологическую основу работы составляют фундаментальные для соци­альной психологии принципы системности, развития, единства внешнего и внут­реннего в развитии психологических явлений. Особенности высшей нервной дея­тельности человека рассматриваются как условия, под влиянием которых осуще­ствляется социальная детерминация. Базу для изучения степени социальной обусловленности уверенности в себе образует принцип опосредованности субъ­ективно-личностных (само)отношений общественными отношениями, представ­ления отечественных психологов о том, что наибольшим социальным влияниям подвержены те свойства, процессы, качества, в которых выражается отношение человека как общественного существа к явлениям общественной жизни; что самоотношение личности формируется как посредством осознания отношения её к другому, так и через осознание отношения этого другого к самой личности. При 
анализе стабильных и вариативных компонентов уверенности используются ра­боты отечественных психологов по проблемам социального нормирования пове­дения.

Для проверки гипотез в работе используются следующие методы исследо­вания:

- опрос с использованием переведённых на русский язык шкалы общей само-эффективности Р. Шварцера им,. Ерусалема, теста неуверенности Р. Ульриха и Р. Ульрих-де-Минк, вопросов из шкалы самоуверенности С.Р. Пантилеева и отдельных утверждений из других отечественных и зарубежных тестов; 

-методы эксплоративного статистического анализа: факторный и кла­стерный анализ; корреляционный анализ; 

-методы сравнительного статистического анализа, преимущественно - непараметрические методы; 

- анализ надёжности тестов. 

Достоверность полученных результатов обеспечивается большими объе­мами экспериментальных групп (выборок), использованием мощного статистиче­ского инструментария, профессиональных статистических - компьютерных программ, взаимопересечением и дополнением используемых методов научного исследования.

В общей сложности в исследовании приняло участие 766 человек, пред­ставляющих различные ·демографические группы. В наших целях на разных этапах эксперимента были сформированы 3 выборки: 

1) 242 человека - студенты Ростовского мединститута, руководители и специалисты машиностроительных предприятий Ростова-на-Дону, Барнаула и Бийска; средний возраст - 29 лет в диапазоне от 18 до 59 лет, в выборке 120 мужчин и 122 женщины. 

2) 504 человека - студенты юридического факультета Ростовского госуни­верситета, разных факультетов Ростовского завода-ВТУЗа, руководители и спе­циалисты научно-исследовательского института технического профиля; средний возраст - 27 лет в диапазоне от 17 до 68 лет, среди них 211 мужчин и 293 женщи­ны. 

3) 20 человек - российские граждане, долгое время проживающие за гра­ницей, студенты немецких университетов и работники исследовательских учреж­дений. Выборка преимущественно состоит из стипендиатов фонда Конрада Аде­науэра и Немецкой службы академических обменов (DMD). Средний возраст по выборке - 26 лет в диапазоне от 17 до 40 пет, выборка состоит из 7 мужчин и 13 женщин. 

Выборка 1 была сформирована для оценки стабильности факторной струк­туры опросника Ульрихов в условиях России. Данные по выборкам 2 и 3 исполь­зовались для оценки степени стабильности факторных структур индикаторов уве­ренности в себе различного типа. 

На защиту по результатам серии экспериментов и теоретического анализа научной литературы выносятся следующие положения: 

1. Центральным компонентом уверенности в себе является генерализо­ванное позитивное отношение индивида к собственным навыкам, умениям и спо­собностям, складывающееся в процессе общения индивида. 

2. Вера в само-эффективность входит в структуру уверенности в себе и составляет один из её моментов. 

3. Измерение уверенности в себе посредством фиксации особенностей поведения ненадёжно и ситуационно специфично. Более надёжные результаты в плане диагностики уверенности в себе даёт измерение уверенности в себе в ка­честве обобщённых позитивных оценок собственных навыков, умений и способ­ностей. 

4. Уверенность в себе тесно (позитивно) связана со смелостью и с ини­циативой в социальных контактах и не зависит от пола испытуемых.

5. Смелость/застенчивость и инициатива в большей степени подвержены влияниям социальной среды, чем уверенность в себе. 

Научная новизна. В работе впервые дается развернутый теоретический анализ уверенности в себе, обосновывается необходимость её рассмотрения в качестве генерализованной социально-психологической характеристики личности. Впервые теоретически обосновано и показано экспериментально, что суть уве­ренности составляют генерализованные стабильные позитивные оценки челове­ком собственных навыков, умений и способностей в определённь1х ситуациях об­щения. Экспериментально доказана недостаточность определения и измерения уверенности в себе в качестве совокупности внешних признаков поведения чело­века. В результате исследования получены новые для социальной психологии факты о преимущественно когнитивном характере уверенности в себе, о её неза­висимости от пола, о возможности диагностики уверенности посредством фикса­ции оценок собственных навыков и способностей. 

Теоретическое значение диссертации определяется новизной предложен­ных автором определения уверенности, _способом интерпретации уже имеющихся и вновь полученных данных о структуре тестов уверенности и об устойчивости этой структуры к социокультурным влияниям. Полученные в серии экспериментов данные позволяют глубже понять суть уверенности в себе и чётче определить её место в структуре социально-психологических явлений и категорий. 

Практическое значение. На практическом уровне работа автора стала ос­новой для разработки им пакета программ тренинга уверенности, в течение ряда лет использующихся в работе психологов Ростовского региона. Материалы ис­следования включены автором в программу спецкурса 'Методы поведенческой психотерапии", который в течение ряда лет читался на дневном, вечернем и за­очном отделениях факультета психологии Ростовского университета. Собствен­ный опросник автора может служить совершенно новым для психологии само­стоятельным тестом для диагностики уверенности в себе по трём шкалам - общей уверенности, застенчивости и социальной инициативы. Таким образом заложена основа для системы мероприятий по коррекции неуверенности в себе и воспита­нию уверенности. 

Апробация работы. Теоретические и эмпирические результаты исследова­ний представлялись и обсуждались на спецсеминаре по актуальным проблемам социальной психологии института психологии университета Фридриха и Алексан­дра (Эрланген, ФРГ, 1994-1996); научных конференциях "Психология - практике" (Вологда, 1989); "Рефлексивные процессы и творчество" (Новосибирск, 1990); "Психологические трудности общения" (Ростов-на-Дону, 1990); "Конфликт в конст­руктивной психологии" (Красноярск, 1990); на межрегиональной конференции Не­мецкого общества терапии поведения (Лейпциг, 1991 ); 9-<>й немецкой конферен­ции по школьной психологии и консультировании в образовании (Оснабрюк, 1990); 22-<>м интернациональном конгрессе по прикладной психологии (Токио, 1992). Методические рекомендации, подготовленные по результатам работы, бы­ли одобрены и предложены к использованию Министерством здравоохранения СССР (Москва, 1989, реш. № 4956-89 от 10.05.1989) 

Структура диссертации. Работа включает введение, три главы, выводы, за­ключение, список литературы, приложение. В текст диссертации включены 10 таб­лиц и 10 рисунков. Основное содержание работы изложено на 161 страницах.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ 

Во введении обосновывается общественная и научная актуальность темы исследования, формулируются цель, задачи, гипотезы работы, а таже тезисы, выносимые на защиту. Автор представляет структуру работы, указывает исполь­зованные источники научной информации.

В первой главе - «Понятие уверенности в себе в психологической литера­туре» - автор прослеживает развитие представлений психологов об основных психологических процессах и механизмах, участвующих в регуляции уверенности, критически анализирует определения уверенности в себе. В этой главе автор пытается определить центральные, составляющие уверенность, компоненты психи­ки человека. Подробно анализируются те работы, в которых уверенность в себе выступает в качестве предмета исследования.

В 1 параграфе анализируется логика развития представлений психологов об уверенности. Взглядам А. Сальтера (1949) и Дж. Вольпе (1958, 1969), объяс­нявших неуверенность влиянием процессов торможения или социального страха, пришли на смену многочисленные попытки фиксировать более или менее обо­зримое количество относительно простых навыков уверенного [lоведения и опи­сать их характеристики, которые бы отличали эти навыки от агрессивных и неуве­ренных (А. Ланж и П. Якубовски, 1976). 

Умение сказать "нет", отстаивание своих прав, открытое выражение чувств, навыки установления, поддержания и разрыва контакта могут служить примером навыков общения, которыми обладает уверенный в себе человек (А. Лазарус, 1973). 
Существуют, конечно, и другие более обширные классификации навыков уверенного поведения (Е. Гэмбрилл, 1977; Р Ринн и А. Маркл, 1979; В. Таннер и Ц. Олькерс, 1975), из котрых следует, что речь при исследовании уверенности должна идти скорее не о комплектации некоторой суммы навыков, а, скорее, о некоторых вербальных и невербальных особенностях их выполнения. 

Большое количество исследователей пытались обнаружить однозначные и показательные внешние признаки, в которых бы проявлялась уверенность при выполнении этих навыков. Для этого использовался эмпирический метод сравни­вались характеристики поведения людей, тем или иным способом подразделён­ных на подгруппы уверенных и неуверенных. Все признаки поведения, которые в результате сравнения различались, объявлялись специфичными уверенности (неуверенности). 

Попытки выявить таким способом внешние признаки уверенности в целом можно назвать неудачными. Поведенческих отличий либо не удалось обнаружить (Р. Глазгоу и Х. Арковиц, 1975; М. Фишетти и др., 1977), либо бьtли получены про­тиворечивые результаты (в отношении латентного времени вербальных реакций, например, Л. Рэм и А. Марстон, 1968; Х. Арковиц и др., 1975 и Д. Гринволд, 1977 пришли к противоположным результатам). Этот факт легко объяснить тем, что индикативная функция (функция индикации психического состояния человека, его отношения к себе и другим людям) невербального поведения составляет лишь один из моментов его полифункциональной структуры (Лабунская В.А., 1986, 1989), и поэтому является достаточно ненадёжным индикатором исследуе­мого качества увереннности в себе. Индикативная функция может тормозиться, например, функцией индикации социального статуса или взаимоотношений меж­ду участниками общения. Эти же соображения вполне применимы и к характери­стикам вербальной активности индивида. 

Неудача попыток найти достаточно однозначные отличия уверенного, не­уверенного и агрессивного поведения (по внешним признакам) заставила иссле­дователей включить в сферу анализа компоненты ситуаций общения, придав та­ким образом исследованиям уверенности социально-психологический акцент. В центре внимания оказались отношения, которые возникают между человеком, его интенциями и запросами и внешней физической и социальной средой (М. Аргайл, 1967, П. Тровер, 1979, 1980). Многочисленные попытки выделить специфические ситуации общения, вызывающие неуверенность, дали столь же многочисленные классификации этих ситуаций (М. Галасси и Дж. Галасси, 1978; У. Петерманн, 1983, 1994; У. Пфингстен и Р. Хинш, 1991 и мн. другие) и тоже привели к неудаче. Полученные классификации имели отношение скорее к всему многообразию ти­пов социального взаимодействия (общения), чем к характеристикам уверенности. Оказалось, что неуверенность может вызывать абсолютно любая ситуация, тре­бующая от индивида личной вовлечённости и умений, которыми, по его субъек­тивной оценке, он не располагает. 

Исследователи неизбежно сталкивались с необходимостью учета роли и функций когнитивных процессов, которые выступали в качестве некоторого "фильтра", определяющего в конечном счете характер взаимодействия индивида и социального окружения (Р. Зигмунд, 1986). В качестве важнейшего компонента уверенности стал выступать образ себя и процессы самооценки эффективности собственных действий в ситуациях общения, наличных способностей (Р. Хинш и У Пфингстен, 1983, 1991; Р Франк, 1986). 

Можно проследить три линии развития этого подхода к анализу уверенно­сти в себе. Целый ряд исследователей попытались определить и измерить уве­ренность посредством оценки степени компетентности поведения, т.е. степени, в которой то или иное (комплексно регулируемое) поведение, приводит к осуществ­лению индивидуальных целей или же целей группы лиц, участвующих в интерак­циях (социальная компетентность). (Р. Хинш и У Пфингстен, 1983, 1991). 

Поскольку такое понимание уверенности не исключает агрессивных образ­цов поведения, что противоречит традиционному противопоставлению уверенно­сти и агрессивности, то некоторые авторы считают уверенностью поведение, приводящее к достижению целей всех участвующих в интеракциях персон (Е. Гоффман, 1973; Д. Циммер, 1978). Уверенность в себе понимается как необходи­мая предпосылка "социальной компетентности" (У. Петерманн, 1983, 1994).Обнаруженное ранее ключевое значение когнитивных переменных в регу- ляции уверенного поведения (субъективное восприятие и дальнейшая перера­ботка социальных и индивидуальных условий выполнения действий) стало пово­дом к тому, чтобы рассматривать компетентность тоже в качестве её с бъекив­ной оценки (как чувство компетентности и самоуважение). Уверенность в себе стала пониматься как конструкт, базирующийся на позитивных оценках эффек­тивности собственных действий (М. Дёпфнер, 1989; У. Пионтковски, 1976).

В двух независимых исследованиях (В. фон Берг и Д. Циммер, 1981, Р Ми­ельке, 1984, 1986) были получены данные о тесной связи между общей само­-эффективностью (А Бандура) и уверенным поведением. 

Развитие представлений об уверенности как особом типе поведения в рам­ках клинической психологии постепенно сменилось анализом социально­-психологических (характеристики социальных ситуаций) и когнитивных аспектов уверенности. Появились новые, более сложные, объяснительные модели и про­цедуры измерения уверенности. Тем не менее, попытки дать определение уве­ренности были крайне немногочисленными, предложенные определения имели описательный характер и не отражали сути феномена. В результате возникла не­которая путаница с понятиями 'самоутверждение", "уверенность в себе", "вера е себя" и 'социальная компетентность".

В литературе автор не обнаружил определения, которое бы отражало со­временный уровень исследований этой проблемы и разграничивало бы уверен­ность в себе и многочисленные смежные понятия: уверенное поведение, агрес­сивность, агрессивное поведение, социальная компетентность, социально компе­тентное поведение.

Экспериментальные исследования уверенности анализируются во втором параграфе. Преимущественно эти исследования были посвящены исследованию участия когнитивных процессов в регуляции уверенного поведения. Изучая с ис­пользованием тестов уверенности и стандартизированного наблюдения связи между уверенностью и иными психологическими явлениями, ученые пытались выявить важнейшие когнитивные корреляты уверенности и таким образом понять её суть. Исследования участия когнитивных процессов в регуляции уверенности в себе осуществлялись двумя способами:

1) Изучалось изменение когнитивных характеристик человека в результате тренинга уверенности и показателей уверенности в результате когнитивного тре­нинга. Было показано, тренинг уверенного поведения может изменять самооценки и оценки собственной эффективности ·(Л. Альден и др., 1978; К. Хэммен и др., 1980) и что изменение когниций при неуверенности ведет к изменениям в уверенности поведения (И. Крэйчхэд, 1979; Дж. Хыоитт и Дж. Мэррей, 1978; Н. Мандел и Дж. Шраудер, 1980, Е. Кесслер, Е., 1982; У. Петерманн, 1983; У. Пфингстен и Р. Хинш, 1983, 1991; Р. Зигмунд, 1986).

2) В лабораторных экспериментах исследовались связи между оценкам11 уверенности и когнитивными характеристиками. Речь все чаще шла о том, что, несмотря на наличие в репертуаре неуверенных людей всех необходимых навы­ков уверенного 11 r.оциально компетентного поведения, они эти навыки не исполь­зуют вследствие дисфункциональных когнитивных процессов (Л. Рзм и А Мар­стон, 1968; Р. Шварц и Дж. Готтман, 1976). Во множестве эмпирических исследо­ваний были предприняты попытки идентифицировать когнитивные процессы и механизмы, различающиеся у уверенных и неуверенных в себе людей.

Исследовались, среди прочего, особенности самооценки (Р. Глазгоу и К. Арковиц, 1975; Дж. Кларк и Х. Арковиц, 1975; Л. Альден и Р. Каппе, 1981; Э.-Ю. Боргарт, 1982, 1985; М. Эрзам, 1990), процессы восприятия и памяти (Р. Смит и И. Сарасон, 1975; Р. Шварц и Дж. Готтман, 1976; К. О'Баньон и Х. Арковиц, 1977; Р. Айслер и др.,1978; П. Тровер, 1980), самовербализации (Р. Шварц и Дж. Готт­ман, 1976; Дж. Касиорпо и др., 1979; М. Брач, 1981; Э.-Ю. Борrарт, 1982), ожида­ния в отношении последствий поведения (Р. Айслер и др., 1978; Д. Фидлер и Л. Бич, 1978; Дж. Горме11ли и др., 1981); процессы атрибуции (В. Дохерти и Р. Рай­дер, 1979; Р. Хинш и У. Пфингстен, 1983); нерациональные убеждения и оценки (М. Голдфрид и Д. Собочински, 1975; Л. Альден и Дж. Сафран, 1978; Дж. Гормел­ли и др., 1981; Дж. Лорр и Д. Бондж, 1982); характеристики когнитивного стиля (Хэндел, 1973; М. Брач и др., 1981); покус контроля (А А11пельбаум и др .. , 1975; Е. Стэрджис и др., 1979; Е. Лефэвр и М. Вэст, 1981; Дж. Вильяме и Дж. Стаут, 1985; Е. Кули и С. Но􀃠iики, 1984). 

Из анализа соответствующей литературы автор делает следующие выводы:

­1) Предположение о том, что неуверенность является следствием отсутст­вия необходимых навыков уверенного поведения, не подтверждается (Л. Рэм и А. Марстон, 1968; Р. Шварц и Дж. Готтман, 1976). 

2) Уверенность характеризуется преимущественно позитивными самооцен­ками и само-вербализациями (Дж. Кларк и Х. Арковиц, 1975; Э.-Ю. Боргарт, 1982; Н. Мандел и Дж. Шраудер, 1980). 

3) Доказана связь между верой в само-эффективность и уверенностью по­ведения (В. фон Берг и Д. Циммер, 1981; Р. Миельке, 1984, 1986). 

4) Различия в уверенности поведения возникают только в ситуациях обще­ния, приближенных к реальности и предполагающих реальные последствия для индивида (Л. Рэм и А Марстон, 1968; Р. Шварц и Дж. Готтман, 1976). 

Исходя из этого в 3 параграфе автор определяет центральный компонент моделей уверенности. В качестве ядра уверенности обозначается генерализо­ванное устойчивое позитивное отношение индивида к собственным навыкам, умениям и способностям, проявляющееся в ситуациях общениR; предполагающих личную вовлечённость индивида. Степень личной вовлечённости в выполнение социальной задачи и личной ответственности за результаты её выполнения, со­отнесенная с оценкой собственных способностей, определяет степень риска столкнуться с неприятными социальными санкциями и объясняет тесную связь между неуверенностью и социальным страхом (дж Вольпе), скованностью (А Сальтер) и застенчивостью (Ф. Зимбардо). 

Взяв за основу этот вывод, автор конкретизирует далее собственное пони­мание уверенности в себе и уверенного поведения. 

Уверенным поведением в представлении автора является культурно нор­мированный репертуар навыков, обеспечивающих успех действий человека в со­ответствующей социальной среде. Полнота или узость репертуара поведения при этом является индивидуальной характеристикой, сами же навыки, необходимый их комплект - характеристикой внешней по отношению к индивиду нормативной социальной среды. Степень полноты поведенческого репертуара конкретного че­ловека с одной стороны определяется характеристиками социально нормирован­ного уверенного поведения, с другой - личным поведенческим репертуаром, и об­разуется их пересечением.

Наконец, автор выдвигает ряд гипотез относительно возможностей измере­ния уверенности в себе. Автор предполагает, что оценка уверенности по внешним её проявлениям путём фиксации наличия тех или иных навыков уверенного пове­дения или их компонентов в значительной степени зависима от влияния социаль­ной среды, точнее - актуальных социальных норм уверенного поведения. Вслед­ствие этого "поведенческие" оценки уверенности нестабильны и поэтому нена­дёжны. Лучшими характеристиками надежности, по предположению автора, об­ладают тесты уверенности, фиксирующие генерализованные оценки индивидом собственных навыков и способностей, их эффективности, лёгкости решения по­веденческих задач. 

Чтобы проверить эти гипотезы, во второй главе - "Проблема измерения уверенности" - автор анализирует различные способы измерения уверенности (стандартизированное наблюдение в естественных условиях, лабораторный экс­перимент, тесты ролевой игры, опросники). 

Для проверки гипотезы о культурной зависимости надёжности "поведенческих" тестов уверенности сопоставляются данные о факторных струк­турах бланковых тестов уверенности, полученных на выборках из разных стран. 

Стандартизи ованное наблюдение очень широко использовалось в целях изучения уверенности в 70-е, начале 80-х годов (1 параграф второй главы). По­скольку предполагалось, что уверенность поддаётся идентификации и измерению по внешним проявпениям поведения, то стандартизированное наблюдение пред­положительно могпо стать хорошим инструментом для фиксации этих проявле­ний. Автор анализирует попытки разработать достаточно надежный тест для оценки уверенности по внешним проявлениям поведения в повседневных ситуа­циях (Ф. Хедквист и Еlайнхолд, 1977; Р. Мак-Фалл и А. Марстон, 1970; Мак-Фалл и К. Твентиманн, 1973) и в лабораторных условиях (П. Фридмэн, 1971; Б. Вейнман, 1972). Недостаток такого рода оценки уверенности автор видит в произвольности критериев оценки и слабом контроле ситуативных переменных. Чтобы более или менее стандартизировать ситуации, в которых должна оцениваться уверенность поведения, были далее созданы т.н. "тесты ролевой игры", в которь1х поведение испытуемых тем или иным стандартным образом провоцировалось и оценивалось по стандартным критериям счёта (Р. Мак-Фалл и А. Марстон, 1970; Р. Айслер и др., 1973, 1975; К. Твентимен и Р. Мак-Фалл, 1975; Дж. Карран и др., 1975; А Фа­релл и др., 1979). 

Автор констатирует, что вышеперечисленные попытки измерить уверен­ность методом стандартизированного наблюдения не привели к успеху, несмотря на нарастающую стандартизацию как стимульных ситуаций, так и параметров оценки. Автор объясняет это тем, что набор ситуаций, вызывающих неуверен­ность конкретного человека, специфичен. Исследователям не удалось подобрать ситуации, обладающие одинаковым стимульным значением для большинства людей. Далее, специфичны также признаки уверенности в ситуациях разного ти­па. Подобрать достаточно надёжные критерии для оценки уверенности по внеш­ним проявлениям Р ведения психологам не удалось. Неясным остается также то, насколько поведение испытуемых в условиях эксперимента соответствует их по­ведению в реальной жизни. 

По мнению втора, во всех названных тестах исследуется не генерализо­ванная уверенность в себе (многие авторы вообще сомневаются в ее существо­вании), а уверенное поведение в некоторых конкретных ситуациях. Степень соот­ветствия между н и может быть различной в зависимости, например, от того, знакома ли ситуация испытуемому, интересна ли она ему, затрагивает ли она сферу его личных интересов и т.д. 

Далее, во 2 параграфе, автор анализирует имеющиеся тесты для оценки уверенности в качестве поведенческого дефицита (тесты С. Ратуса, Р. Мак-Фолла и Д. Лиллесанда, Дж. и М. Галасси, М. Лорра, Е. Гэмбрилла и К. Ричи) и многош­кальные тесты, созданные с использованием процедуры факторного анализа(тесты Э.-Ю. Боргарта, Р. и Р. Ульрихов, Р. Скаче). Поскольку все названные тес­ты для оценки уверенности используют самооценки конкретных навыков поведе­ния в определённых ситуациях, то автор высказывает предположение о их неста­бильности и зависимости их факторных структур от социокультурных условий. 

Автор анализирует факторные структуры тестов С. Ратуса, Дж. Галасси, Е. Гэмбрилла и М. Лорра, полученные на выборках из разных стран и пытается та­ким образом получить указания на более или менее стабильные компоненты в довольно широкой сфере социальной активности, охватываемой указанными тес­тами. 

Сравнение факторных структур теста С. Ратуса на итальянской, английской и разных американских выборках (мужчины, женщины, студенты, молодые прес­тупники) позволило автору идентифицировать две небольшие группы утвержде­ний, стабильно группирующихся на разных выборках в рамках одних и тех же факторов.

Эти факторы интерпретировались как "отстаивание законных прав в формальных отношениях, предъявление требований" и "инициатива в социаль­ных контактах ".

В факторных структурах теста Дж. Галасси, полученных на израильской, американской, английской и испанской выборках автор обнаружил три стабильных фактора: "отстаивание личных прав и предпочтений в общении с родителями", "скованность, робость, застенчивость и нежелание привлечь к себе внимание" и "открытое выражение позитивных чувств". 
Анализ данных о факторной структуре теста М. Лорра на английской и аме­риканской выборках дал три фактора: "инициатива в социальных контактах", "отстаивание прав и интересов" и "независимость", в тесте Е. Гэмбрилла автор также обнаружил 2 стабильных фактора: "установление контакта (инициатива)" и "возражать другому (отстаивание прав)". 

Таким образом автор идентифицирует два относительно инвариантных предполагаемых коррелята уверенности - "застенчивость - смелость в социаль­ных контактах" и "умение постоять за себя". 

Учитывая тот факт, что лишь незначительный процент утверждений анали­зируемых тестов стабильно попадает в одни и те же факторы и чрезвычайную вариативность факторных структур на выборках из разных стран, автор делает вывод о том, что уверенность в себе в качестве стабильной характеристики чело­века не может быть измерена посредством самооценок навыков поведения в кон­кретизированных социальных ситуациях. 

Анализируя далее данные (чрезвычайно противоречивые) о согласованно­сти оценок по тестам и данных стандартизированного наблюдения автор прихо­дит к выводу о их слабой согласованности.

По результатам анализа высказывается предположение о социокультурной обусловленности самооценок навыков уверенного поведения в конкретных соци­альных ситуациях и относительной независимости когнитивных и эмоционально­аффективных индикаторов уверенности. Имеющиеся тесты уверенности кажутся автору не подходящими для оценки уверенности в качестве стабильной генера­лизованной когнитивной характеристики человека. 

Это предположение проверяется в серии экспериментов, результаты кото­рых представляются в третьей главе - "Кросс-культурные исследования тестов уверенности".8 этой главе автор представляет результаты серии экспериментов. 
В целях организации эксперимента основная гипотеза о преимущественно когнитивно-эмоциональном характере уверенности в себе конкретизируется ав­тором в трёх гипотезах, проверяемых соответственно в трех экспериментах: 
Гипотеза 1: Сфера действия тестов уверенности, созданных на основе типизации социальных ситуаций или необходимых в них навыков, ограничена социальными условиями, в которых они созданы. 

Для проверки этого предположения автор сравнил характеристики надёж­ности утверждений и факторных структур теста уверенности Ульрихов, получен­ные на двух немецких и русской выборке (N=242). Опросник Ульрихов был выбран для этого анализа как наиболее репрезентативный в группе тестов, оценивающих поведенческие корреляты уверенности, наиболее часто используемый в исследо­ваниях, процедура создания которого детально описана в литературе. В резуль­тате анализа было установлено, что 16 (из 84) утверждений теста на русской вы­борке не соответствуют критериям сложности, 13 утверждений не достигают тре­буемого уровня надёжности (15 и 19 % соответственно). В результате факторного анализа было установлено, что факторная структура опросника, полученная в России, лишь примерно на одну треть соответствует немецкой. По разным фак­торам процент соответствия был различным, но не превышал 40 %. Таким обра­зом, автор пришел к выводу о зависимости конкретизированных самооценок уве­ренного поведения в социальных ситуациях от условий социальной среды. Раз­личия, которые автору удалось установить на двух немецких выборках (работы Р. Ульриха и Р. Ульрих-де-Минк) свидетельствовали далее об относительной вариа­тивности таких оценок и в одних и тех же социальных условиях. Полученные дан­ные хорошо согласуются с данными анализа литературы и подтверждают теоре­тические выводы главы 2 применительно к условиям России. 

Автор делает далее частный вывод о том, что реадаптация 'поведенческих" тестов уверенности к иным соцокультурным условиям путем нормирования показателей, полученным по оригинальным критериям счета (ключам) искажают результаты теста: в новых условиях тест будет измерять некое новое качество, т.е. будет давать невалидные результаты, непригодные для межкультурного сравнения. 

Гипотеза 2: (а) Уверенность в себе может быть измерена как сумма генерализованных позитивных оценок индивидом собственных навыков, умений и способностей. (б) Вера в само-эффективность входит в структуру уверенно­сти в себе и составляет один из еtЭ моментов. (в) Уверенность в себе тесно (позитивно) связана со смелостью и с инициативой в социальных контактах и не зависит от пола испытуемых.

В эксперименте 2 автор проверяет возможность конструкции шкалы уве­ренности, базирующейся на собственном её понимании и удовлетворяющей кри­териям надёжности. 

Автор исследует взаимосвязи, возникающие между индикаторами уверен­ности разного типа: (а) обобщенными оценками собственных навыков и способ­ностей и их эффективности (гипотетически - собственно уверенность в себе), (б) оценками позитивных или негативных эмоциональных процессов робости и за­стенчивости и (в) индикаторами, заимствованными из 'поведенческих" тестов уверенности. Предполагалось, что разные типы индикаторов образуют относи­тельно независимые шкалы (факторы) и эти факторы находятся в определенных отношениях друг с другом. 

Для проверки этих предположений был составлен опросник из утверждений поведенческих тестов уверенности, обладающих достаточной устойчивостью к культурным влияниям, собственных формулировок и двух тестов, хорошо содер­жательно концептуализированных и измеряющих явления, близкие по смыслу к исходному пониманию уверенности (шкалы самоуверенности С.Р. Пантилеева и шкалы общей само-эффективности Р. Шварцера и М. Ерусалема). 

На выборке в 504 человека был проведен факторный анализ, по результа­там которого автор выделил 3 шкалы - "уверенности в себе" (сильный генераль­ный фактор), "застенчивость - социальная смелость· (эмоциональное измерение уверенности) и "инициатива в социальных контактах· (поведенческое измерение уверенности). 

Первая шкала включила все утверждения шкалы общей само-­эффективности, 4 утверждения шкалы самоуверенности С.Р. Пантилеева, собст­венные формулировки. В шкалу не вошло ни одного утверждения из 'поведенческих· тестов уверенности. Шкала застенчивости преимущественно со­стояла из утверждений теста Ульрихов, в предыдущем эксперименте образовавших одноименный фактор. В шкалу инициативы вошли исключительно вопросы "поведенческих" тестов уверенности. Все три шкалы обладали хорошими и удов­летворительными характеристиками надёжности ( см. таблицу 1). Лучшие показа­тели надёжности были получены на 1 шкале (уверенность в себе), что соответствовало исходным представлениям автора.

Таблица 1. 
Характеристики надёжности шкал, полученных в эксперименте 2

Шкала	Индексы надежности
	альфа Кронбахаа	Индекс аздельного коррелирования уттмана
Уверенность в себе	0.87	0.86
Смелость (застенчивость)	0.82	0.81
Инициатива в социальных кон­тактах	0.63	0.66

Кластерный анализ на основе подсчёта евклидовой дистанции между стан­дартизированными показателями по шкалам, перекодированным в "позитивном" направлении продемонстрировал меньшую дистанцию между показателями "Смелость (застенчивость)" и "Уверенность", объединившихся в один кластер и относительную независимость показателей "Инициатива в контактах".

Полученные результаты позволили сделать следующие выводы:

1 ) Уверенность в себе действительно может быть измерена как совокуп­ность генерализованных оценок собственного поведенческого репертуара.

2) Ядро этих оценок составляет вера в эффективность собственных навы­ков и способностей. Уверенность в себе характеризуется преобладанием позитивных оценок. 

3) Индикаторы "поведенческих· тестов уверенности образуют отдельный фактор; дистанция между этими поведенческими оценками и уверенностью в се­бе значительно больше, чем между уверенностью и индикаторами застенчивости/смелости. 

4) Самооценки робости, застенчивости, смущения и уверенности в себе обладают некоторой независимостью от оценок инициативы в социальных контактах ( поведенческое измерение).

Гипотеза 3. Надежность оценок уверенности в себе, понятой и измеренной как сумма генерализованных оценок индивидом собственных навыков и спо­собностей, сохраняется при изменении социокультурных условий.

Для проверки этой гипотезы автор сравнил показатели по трем шкалам уверенности, полученные на выборках российских граждан, живущих в России и российских граждан, длительное время живущих заграницей (N=20, средний срок проживания заграницей - 36 месяцев). Таким образом проверялось влияние со­циальных условий на названные показатели. 

Таблица 2. 
Сравнение индексов надёжности по трём шкалам.

Название шкалы	Русская выборка N=504	"Выровненная русская" выборка N=60	"Заграничная" выборка N=20
Уверенность в себе	0.87**	0.86**	0.77**
Смелость,застенчивость	0.82**	0.84**	0.68
Инициатива в контактах	0.63	0.61	0.58

** - хорошая надежность
* - достаточная надежность

В целях сравнения обе выборки были уравнены по демографическим пока­зателям. 

Расчёт индексов надёжности (а Кронбаха) показал, что надёжность теста при использовании в Германии снизилась по всем трём шкалам. Лишь шкала уве­ренности в себе осталась на уровне "хорошей" надёжности (см. Таблицу 2). При достаточной надёжности шкалы опросника не теряют своей диагностической си­лы: сравнение средних значений по двум выравненным выборкам (посредством рангового критерия Манна-Уитни) показало, что оценки инициативы, уверенности в себе и смелости (застенчивости) значимо различаются (Таблица 3). Это легко можно объяснить характером "заграничной" выборки - получение стипендии и проживание за рубежом с сохранением российского гражданства требуют известной инициативы, уверенности в себе и смелости.

Таблица З.
Статистические показатели по шкалам теста уверенности на выборках из России и Германии. 

Шкалы	Выборки
	Русские в России (вся выборка N=504	Русские в России (выровненная выборка) N=60	Русские за границей N=20
Уверенность в себе
среднее	51.37	50.83*	54.04*
ст. отклонение	7.26	7.13	4.85
Смелость/застенчивость
среднее	29.34	29.08*	32.15*
cт. отклонение	5.59	5.95	4.12
Инициатива в контактах
среднее	17.35	17.25**	19.90**
ст. отклонение	3.44	3.92	3.31

** - различия значимы на 0.01 уровне
* -  различия значимы на 0.01 уровне

 

Полученные в эксперименте 3 результаты свидетельствуют о сохранении на хорошем уровне показателей надёжности по шкале, измеряющей уверенность как совокупность оценок собственных навыков и способностей в различных со­циокультурных условиях.

Подсчёт средних значений по шкалам уверенности и социальной смелости отдельно для мужчин и женщин и оценка значимости их различий показали, что уверенность в себе, смелость / застенчивость и инициатива не зависят от пола испытуемых.

Этими данными ещё раз подтверждаются гипотезы о зависимости "поведенческих" оценок уверенности от социокультурной среды и возможности надёжной оценки уверенности в качестве обобщённой когнитивно-змоциональной характеристики.

ВЫВОДЫ И РЕКОМЕНДАЦИИ 

1 . Итак, анализ состояния проблемы уверенности в литературе и собствен­ные исследования автора показали, что уверенность представляет собой генера­лизованную стабильную социально-психологическую характеристику личности.

Суть уверенности в себе составляют генерализованное позитивное отношение индивида к собственным навыкам, умениям и способностям. Конкретные пове­денческие проявления уверенности (особенности навыков уверенного поведения) наблюдаются в ситуации, когда внешний запрос (результирующийся из когнитив­но-эмоциональной переработки ситуации общения) требует личного участия и личной ответственности конкретного индивида. 

Особенности и проявления навыков уверенного поведения регулируются соответствующими социальными нормами уверенного поведения, которые спе­цифичны социальной и культурной среде. Степень уверенности поведения может быть оценена только применительно к социальным нормам. Этим определяется то, что опросники и тесты, базирующиеся на оценках конкретизированных навы­ков уверенного поведения специфичны условиям конкретного социального окру­жения. Сфера их надёжности также ограничена этими условиями. 

2. На большой выборке была доказана возможность измерения уверенно­сти в качестве совокупности генерализованных позитивных оценок собственных навыков и способностей. Ядро уверенности составили обобщённые оценки эф­фективности собственных навыков (само-эффективности), способности к их при­обретению, лёгкости выбора и выполнения навыков, субъективно оцениваемых в качестве эффективных. Оценки эмоционального аспекта реализации навыков об­разовали отдельную шкалу, обозначенную как "смелость/застенчивость"; вопро­сы из "поведенческих опросников уверенности объединились в третью шкалу, обозначенную как "инициатива в социальных контактах". Шкалы уверенности и смелости характеризуются в условиях России хорошими показателями надёжно­сти, шкала инициативы достигает удовлетворительного уровня надёжности. По­лученные данные подтверждают исходную гипотезу о комплексном характере уверенности, имеющей в качестве центрального (стабильного) компонента гене­рализованные позитивные оценки собственных навыков, умений и способностей. Доказана также возможность измерения уверенности посредством генерализо­ванных оценок собственных навыков и способностей.

3. На примере теста Ульрихов (Р. Ульрих и Р. Ульрих де Минк, 1973, 1977) было установлено, что структура и важнейшие показатели опросников, созданных путем факторизации самооценок навыков уверенного поведения в конкретных социальных ситуациях, изменяются при использовании этих опросников в иных социокультурных условиях.

Полученные данные хорошо согласуются с выводами о кардинальных различиях в факторных структурах такого рода опросников, полу­ченных в разных странах. Реадаmация таких опросников путём простого подсчёта новых национальных норм невозможна, а рефакторизация опросников приводит к созданию совершенно новой его формы. Итак, мы считаем, что "поведенческие" опросники уверенности непригодны для межкультурных сравнений, поскольку оценивают культурно-сnецифичные и социально нормированные формы уверен­ного поведения. Попытки дать определение уверенности посредством перечис­ления особенностей уверенного поведения также пригодны лишь применительно к конкретным социокультурным условиям, в которых разворачивается соответст­вующее поведение. 

4. Сравнение показателей надёжности, полученных на выровненных вы­борках русских, живущих в России и заграницей, показало стабильно хорошие по­казатели надёжности по шкале уверенности. Индекс надёжности по "поведенческой" шкале инициативы в контактах оставался на удовлетворитель­ном уровне, шкала смелости/застенчивости в условиях заграницы перешла в разряд удовлетворительно надёжных. Сравнение средних значений по двум вы­боркам показало, что оценки уверенности в себе и смелости более устойчивы к социальным влияниям, чем показатели "поведенческой" шкалы инициативы в кон­тактах. Автор делает вывод о том, что шкалы уверенности в себе и застенчивости/смелости могут использоваться для межкультурных исследований. Статистиче­ский анализ не выявил зависимости показателей по шкалам уверенности в себе и смелости \ застенчивости от пола испытуемых. Это дает основание для использо­вания одних и тех же норм для разных полов. 

5. При помощи кластерного анализа была обнаружена относительная не­зависимость "поведенческой" шкалы инициативы в контактах от шкал уверенно­сти в себе и смелости/застенчивости. Как и ожидалось, уверенность в себе ока­залась тесно позитивно связана со смелостью и инициативой в контактах.

Полученные данные имеют ряд практических следствий. Впервые разрабо­тан русский тест уверенности в себе, который может найти многочисленные при­менения в психологических исследованиях и профессиональном отборе. 

6. Результаты эмпирического и. теоретического исследования феномена уверенности образуют базу для ряда рекомендаций по воспитанию уверенности в себе и коррекции неуверенности. Автор считает, что воспитание уверенности даст лучшие результаты, если в основу его будут положено формирование обще­го позитивного отношения (оценок) к собственному поведению и его результатам. Собственно тренировки навыков уверенного поведения в этом смысле недоста­точно, такая тренировка должна быть дополнена когнитивно ориентированным изменением (в позитивном направлении) системы самооценок и само-вербализа­ций. 

7. Характер взаимосвязей между поведенческими, аффективными и когни­тивными (центральными) компонентами уверенности, обозначенный в диссерта­ции создаёт базу для разработки новых и коррекции имеющихся программ тренинга уверенности и педагогического тренинга. На основании диссертации могут быть разработаны отдельные блоки профессиональной подготовки специалистов, сталкивающихся по роду своей деятельности с проблемой агрессивности (например, сотрудники правоохранительных органов и сил специального назна­чения). 

За рамками исследования остался ряд важных проблем, требующих науч­ного анализа. Наиболее актуальным представляется анализ процесса воспитания уверенности, взаимосвязи между характером внешних оценок способностей и на­выков индивида и (вероятно) результирующейся из них уверенности в себе. Эта проблема имеет многочисленные практические последствия в плане рекоменда­ций по способам воспитания уверенности и коррекции неуверенности в семье, школе, в ходе специальных терапевтических мероприятий. В связи с задачей кор­рекции неуверенности моrут быть полезны исследования обыденных представ­лений о последствиях уверенного поведения и влияния условий окружения на их характер. 

Намеченная в диссертации линия связи между уверенностью в себе и со­циальными нормами уверенного поведения указывает на возможность изучения процесса и способов интериоризации этих норм и их последствий. Крайне инте­ресными представляются межкультурные исследования норм уверенного поведе­ния. Эти исследования могут также найти практическое применение в программах подготовки к деятельности в инокультурной среде, в межнациональных рабочих группах. 

Тот факт, что предварительные итоги диссертации, представленные на на­учных конференциях и семинарах, привлекли внимание и нашли отклик у специа­листов, даёт надежду на дальнейшую продуктивную работу над обозначенными проблемами. 

Основное содержание работы изложено в следующих работах автора: 

1.Мвтодические рекомендации по составлению программ функциональной тренировки (тренинга) поведения в цеховых оздоровительных комплексах про­мышленных предприятий. Минздрав СССР, N 4956-89, от 10.05.1989.-Москва.- 1989.-14 с. 

2. Тренинг поведения в системе послетрудового оздоровления // Психология - практике.- Вологда.-1989.- С. 154-156. 

3. Формализация программ - необходимый этап в сближении различных тренинговых ориентаций //   Рефлексивные процессы и творчество. - Часть 2. - Новосибирск. -1990. - С. 33-35.

4.Способ систематизации отдельных техник социально-психологического тренинга // Психологические трудности общения: диагностика и коррекция. - Рос­тов-на-Дону. - 1990. - С. 141-144. 

5.Изменение аффилиативных тенденций личности в адаптивном тренинге (в соавт.) // Эмоциональные и познавательные характеристики общения.­ Изд.РГУ. - Ростов-на-Дону. - 1990.-с.62-67. 

6. Компетентность поведения в конфликтных ситуациях создается расшире­нием поведенческого репертуара// Конфликт в конструктивной психологии. - Крас­ноярск. - 1990.-с. 95-99. 

7. Понятие уверенности в себе в современной социальной психологии // Психологический вестник. - Выпуск 1, часть 2. - Издательство Ростовского универ­ситета. - Ростов-на-Дону. - 1996. - С. 132-146.

8. Lehrertraining fuer soziale Kompetenz auf dem Hintergrund der gesellschaftlichen Verhaltnisse // Schule im Spannungsfeld von Beratung / Th. Fleischer (Hrsg. ). -Bonn: Dt. Psychologen Verl. - 1991. - с. 305-312. 

9. Social context of Assertiveness Training // 22nd lnternational Congress of Ap­plied Psychology. - Tokio. - 1992. - р. 354. 

10. Assertiveness training as а way out from the conflict between adaptation and self-realization // lnternational Journal of Psychology. - 1992. -  (3-4) - Р. 305.